Сага о Белом Свете. Порнократия - Евгений Черносвитов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Валяй! Японцы здесь были, китайцы и корейцы здесь были. Англичане и американцы здесь были… А вот немцы – нет! Даже во время ВОВ не мечтали сюда ткнуться! Боятся таежных партизан и Океанских „пиратов“! Но, барон Крюгер – советский человек. По-русски говорит лучше, чем мы с тобой, брат Сережа! Он точно приедет! Записывай, Люба!»
«Я пишу, пишу, не волнуйтесь!»
«Люба! Сколько у тебя друзей из местных?» – спросил Всеволод Петрович.
«Аборигены – все друзья. Человек 200 + дети, в том числе грудные… Всего 250 нужно записать, Любонька. А, вот, что касается сосланных бандеровцев и власовцев… ни одна душа не придет! Но подарков накидают и те, и другие – кучу! И продуктов телег пять, не меньше! Вот такие они…»
«Люба, запиши на всякий случай пять человек – оставим кучеров насильно!» – полушутя, полусерьезно сказал Сергей. «А сколько шаманов в округе?» – неожиданно спросил Володя.
«Главных пять, и помощников каждый по два имеет…»
«Пишу 15 шаманов!» – сказала Люба.
«От каждого племени по три – сосчитала в уме баба Люба и добавила, – к коренным жителям – удэгейцам, нанайцам, орочам и тазам, вот уже лет десять, как прибавились эвенки. Появились между ними и коренными народностями смешанные браки… Так, что от эвенков тоже три шамана!»
«Ну, с гостями вроде определились. Округляя – 500 человек. Из них треть „местные“ + москвичи… „Генералы“, кроме названных, будут?» – вытаскивая вторую сигару и наливая очередную чашечку ликера, подытожил Николай Константинович.
«Конечно! Хорошо, что заговорили о „генералах“. Какая свадьба без генералов? – сказал Сергей, и добавил – я приглашу родного племянника Михаила Александровича Шолохова! Он – наш с Володей коллега, хирург, главный врач ЦРБ полуострова „Мыс Лазарева“, где кончается Татарский Пролив… Он – гений! Победитель всех Международных кинофестивалей фильмов о Природе, снятых любителями! Японцы вооружили его полностью новейшей аппаратурой и для съемок (зрите, куда клоню?), и для просмотра!.. Но это далеко не все! У него (записано в книге рекордов Гиннеса) – самая богатая коллекция пластиной аргентинского танго и патефонов и граммофонов…»
«Ну, патефонов и граммофонов, сынок, нам своих хватит – залезь на чердак, десятка два найдешь, еще японцы, удирая, побросали!» – прервала Сергея баба Люба.
«А я приглашу нашу Советскую гордость! Легендарную личность и гения… Вадика Козина! Он мой хороший друг. Все, что о нем официально известно – миф и легенда! Его спрятали в Магадане, чтобы не убили английские и американские диверсанты! Он был влюблен, и любовь была взаимной, только раз. Имя его возлюбленной – Марина Раскова! Ее, или немецкие, или английские диверсанты, убили в 1943 году, если не ошибаюсь. Она возвращалась на своем „По-2“ после ремонта…»
«4 января 1943 года Марина Михайловна Раскова погибла в авиакатастрофе близ Саратова, недалеко от села Михайловка Саратовского района. В сложных метеоусловиях при перелёте на фронт после переформирования. Так писали тогда газеты – уточнил Сергей и добавил, – конечно, такого рода информация, с точки зрения охраны психического здоровья народа во время войны, вполне понятна. Но, она всегда чревата неожиданному осознанию какого-нибудь умника! Как, „ночная ведьма“, летающая в любую погоду по тылу противника – видели все „Небесный тихоход“? – вдруг погибает в своем небе?..»
…«Итак, два „генерала“ есть – Вадим Александрович Козин и племянник Михаила Александровича Шолохова – это хорошо, сказал Всеволод Петрович и, рассчитывая на несомненный эффект, добавил, – а ведь неплохо, если, наконец, здесь, у нас, встретятся… дядя с племянником!» «Что ты имеешь в виду, дядя?» – слегка растерянно спросила Всеволода Петровича Любы.
«А то, дочурка, что Михаил Александрович Шолохов, наш советский гений – мой близкий друг!» От таких слов все невольно слегка приподнялись со своих мест! А Всеволод Петрович добавил: «Миша не раз гостил у меня инкогнито. Ему очень нравятся и мои рассказы, и книжки, которые я небольшим тиражом печатаю в Дальневосточном Издательстве…»
«А я почему не знаю, что ты не только тигров ловишь, и женьшень собираешь, а еще книжки пишешь?»
«Много будешь знать…»
«Это нечестно! Тоже мне – родной дядя называется!.. Мог бы со своим другом познакомить! Я бы руку, которую он пожал бы при знакомстве, никогда не мыла…»
«А, если бы он тебя обнял и поцеловал по-отцовски, ты, что, больше бы не мылась вообще?.. Ну ладно, вот здесь все сразу и познакомитесь с моим другом, достоянием Республики Советов, Михаилом Александровичем Шолоховым… Кстати, я – член Союза писателей СССР. А рекомендацию давал мне Михаил Александрович Шолохов!»
«Дядь Сева, больше я с тобой за руку здороваться не буду и обнимать и целовать тебя тоже не буду…»
«Намек понял, племяша. Прямо сейчас иду и звоню Мише в Вешенскою. У меня есть его прямой правительственный телефон. А это значит, что откуда бы ему ни звонили, и где бы он ни был, он непременно ответит!»
Сказав это, Всеволод Петрович встал и пошел к телефону… Пока он ходил, Володя, не вставая с кресла, не выпуская из рук чашечку с ликером, только положив аккуратно на пепельницу горящую сигару, спокойно и негромко сказал:
«А у меня, как у Всеволода Петровича с Михаилом Александровичем, такая же связь с Володей Высоцким, знаете такого актера на Таганке?»
«Кто его блатных песен не знает: урка есть урка, хотя актер, судя по фильмам, хороший…» – это сказала Саша, и было видно, что ей неловко за предложение позвать Высоцкого на свадьбу, сделанного ее женихом.
«Саша! Ты еще юна и мозг твой свеж, моя дорогая невеста… Владимир Высоцкий – человек с громадным будущим. Возможно, чуть поменьше, чем у Вадика Козина и Михаила Александровича Шолохова, но, повторяю – это человек с громадным будущим, как и его недавно умерший друг Василий Макарович Шукшин…»
«Вот кто мне совсем не нравится, то это Шукшин, – вмешался в разговор Сергей, – я его, конечно, понимаю – алтаец, они мужики дошлые… Но только один фильм мне с ним нравится, на съемках которого он умер! И, то, говорят, что Шукшин там только одну треть роли успел сыграть, и та часть озвучена его дублером… И что он так носился со своим разбойником Стенькой Разиным? „Сарынь на кичку!“ – в этом весь Шукшин… А его „дурачки“ просто придурки…»
«Я с Сережей согласна на все 100!» – сказала Люба.
«И я тоже!» – добавила Саша. Володя промолчал и лукаво ухмылялся.
«Хочу сразу предупредить, что Вадиму Алексеевичу не нравится ни Высоцкий, ни его умерший друг Шукшин… Вот, если у кого из вас есть связь с Евгением Евтушенко или Иосифом Кобзоном – пожалуйста! Они друзья Вадима Алексеевича» – сказала Люба.
«Алла Пугачева и Валерий Леонтьев случайно не его друзья тоже?»
«Нет! Он их на дух не терпит!»…
«Хватит! С „генералами“ покончено… Давайте подумаем, что нам нужно будет сделать, чтобы всем было хорошо, интересно и комфортно… В противном случае они уйдут со свадеб, и разбредутся по тайге, как лакомство местному зверью!»
«А я – сбегу в Японию или в Тибет… Да, конечно, с тобой, моя будущая женушка!» – сказал Володя.
«Представьте только: в бубны играют 15 шаманов, прыгая через огромные костры. На берегу Океана в одном месте звучат патефоны – поет Вертинский, Изабелла Юрьева, им подпевает в живую Козин… Два казака, с шашками наголо, отплясывают чардаш – Миша и Толя (так зовут племянника Шолохова). Потом Толя хватает одну из невест и начинает с ней танцевать жгучее аргентинское танго…» – начал профессор Фруентов ерничать, зловеще улыбаясь. Его перебила Люба:
«Обожаю аргентинское танго… В пионерском кружке Магадана научилась неплохо его танцевать… С огромным удовольствием буду танцевать, залитая пламенем огромного костра, достигающего искрами звезды ночного неба, но… только в объятиях своего мужа Сережи…»
«В пламени ночного костра аргентинское танго танцуют обнаженной…» – съехидничал Володя.
«Вот мы с твоей молодой женой и будем в ваших, мужья наши, танцевать аргентинское танго обнаженными… Нам нечего скрывать!»
«И, есть, что показать!» – добавила Света.
«Сева! Я так понял, что мне, тебе и Мише придется залезть в один из вигвамов, подальше от костров с аргентинским танго, и напиваться ликерами… А, если пригласим Вадика, так еще под ее божественный голос!»
«Кстати, о вигвамах! – прервал Николая Константиновича Сергей. – Я уже выбрал отличный край тайги километров на пять, как по линейки, вдоль великолепного Океанского пляжа! Вот там и поставят наши аборигены свои не продуваемые, не промокаемые, и сохраняющие и тепло, и прохладу, вигвамы с огромными каминами посредине. Вигвамы наших аборигенов ничем не уступают вигвамам американских индейцев – в любую погоду дым идет из них коромыслом! И только тайфун может сдвинуть их с места…»
